Донецкий митрополит Иларион и новая власть

— В обращении Арсения Яценюка к жителям юго-востока был упомянут единственный священнослужитель – митрополит Донецкий и Мариупольский Иларион.

Это вызвало неоднозначную реакцию в среде православных мирян. Одни задались вопросом: “Почему именно владыка Иларион?” А некоторые и вовсе заговорили о сговоре части иерархии УПЦ с властью «самозванцев и сектантов»…

— Митрополит Иларион – один из видных иерархов УПЦ, член Священного Синода.

Разумеется, события последнего времени вызывают у священнослужителей разного уровня различную реакцию. От диакона, который переживает за судьбу прихожан, до священноначалия, которые пытаются донести, в том числе и до политиков, как свои мысли о происходящем, так и некое усредненное мнение своих прихожан.

Хотя, если говорить об усредненном мнении прихожан, то существует проблема: по большому счету мы не знаем своих людей. По двум причинам. Первая: когда человек приходит на исповедь он кается в грехах, а не рассказывает о своих добродетелях, и важна душа человеческая, а не общественная деятельность и принадлежность к той или иной социальной группе.

Мы стараемся сознательно уходить от сиюминутных вопросов в этой жизни, как бы ни старались нас пристроить к решению своих задач. Ко мне часто обращались с такими предложениями: у вас идеальная структура для работы с людьми, у нас – страховая фирма (или другая), давайте застрахуем всех ваших прихожан…

Мой ответ на такие предложения неизменен: люди в храме собираются для молитвы и участия в Таинствах. Люди очень разные – по уровню образования, имущественному положению, политическим взглядам, но они сюда приходят для жизни во Христе, а не для решения чьих-то бизнес или политических задач.

Митрополит Иларион обратился к общественности со словами о мире, и эти слова оказались близки и жителям юго-востока, и жителям других регионов. Ключевая фраза в его обращении – «если мы сами не разрушим свой дом, то никто извне его не разрушит». Он имел в виду и бытовую, и экономическую, и религиозную жизнь.

Понятно, что такое обращение не осталось незамеченным, было ретранслировано многими, в том числе киевскими СМИ, не осталось без внимания новой власти, которую, как и всякую другую, не стоит ни восхвалять, ни демонизировать.

Слова митрополита Илариона, возможно, кому-то из новой власти оказались по сердцу, и поэтому Яценюк, как представитель власти, которая пытается найти компромисс с юго-востоком, и упомянул обращение именно владыки Иллариона.

— Вы считаете, что Яценюк и Ко действительно ищут компромисс? 

— У меня нет оснований не верить в искренность того же Яценюка в сложившихся условиях. Если он говорит неправду, это плохо для всех, но упускать возможность мирного разрешения ситуации сейчас недопустимо.

Если это - попытка найти компромисс с добрыми намерениями, то свидетельствуюет о том, что Киев начал понимать: на востоке и юге страны живут несколько другие люди, и нельзя их подгонять под стандарт, принятый в обществе, в котором вырос Яценюк и другие люди, оказавшиеся сейчас у власти. Я могу только приветствовать такие попытки найти понимание. Думаю, другие священники со мной согласятся.

Поэтому упоминание о митрополите Илларионе, использование цитат из его обращения, даже если это некий пиар-ход, свидетельствует лишь о намерении наладить диалог, уменьшить риск развития ситуации по конфликтному сценарию.

Священник в политике

— Иерархов часто, особенно в последнее время, обвиняют в том, что они ведут прямую или косвенную политическую пропаганду. Более того, часто в качестве пропаганды воспринимается любое личное высказывание того или иного священника. Вы это испытали на себе. Стоило Вам вывесить на своей страничке в ФБ рецепт постного печенья с символикой ЕС, как вас стали упрекать в этой самой пресловутой пропаганде в пользу определенного политического выбора…

— Что касается участия священников в политической жизни... Хочу отметить, что общество стало крайне заполитизированным, и невозможно предугадать, как наше слово отзовется. Этим нынешнее время напоминает начало 1990-х, когда доходило до смешного – партийные предпочтения усматривали чуть ли не в цвете рубашки и манере разговора священников.

Сейчас нас, священников и прихожан, снова пытаются делить на своих и чужих. А мир сложнее. Самый, казалось бы, неисправимый грешник требует милосердия и понимания. И разделение может быть только одно: разделять надо грешника и его грех, и никому не закрывать пути к покаянию и спасению.

Мы, к сожалению, всё чаще наклеиваем ярлыки, реагируем какими-то примитивными рефлексами: на язык общения, цвета флагов, лозунги, перечеркивая то хорошее, что есть в другом человеке или в соседней стране…

Священник, как и каждый человек, находится на пути к Богу, как я часто шучу: я пришел в церковь спасаться, а мне ещё за это деньги платят. Задача священника – не быть препятствием между человеком и Христом. Если я много начну мыслить, решая судьбы человеческие, Господь меня смирит, если не буду делать того, что от меня ожидают люди, Господь снова смирит. Кому много дано, с того много и спросится.

Священник, каждый в свою меру, этому следуют, а они очень разные по культуре и социальным корням, сейчас в основном представлены рабоче-крестьянским сословием. И их реакции на события в стране тоже очень разные, и неоднозначно воспринимаются паствой. Опять-таки: нам не дано предугадать, как наше слово отзовется.

Никто не выступает и не может в лоне Церкви Христовой выступать, как явный или тайный проводник политических сил. Просто в периоды социальных катаклизмов священник не может не отзываться на нужды паствы и высказывать свою точку зрения, делиться своими размышлениями о процессах в стране.

Понятно, это не соборное мнение Церкви. И это заставляет каждого священнослужителя быть предельно осмотрительным, избегать всякого слова, которое может принести вред душам и использоваться в чьих-то сиюминутных, нецерковных интересах.

Церковь в условиях политической нестабильности

— Отец Георгий, мы подходим к очень важной проблеме: есть ли у Церкви – на уровне епархий - единая, пусть официально не закрепленная, но обязательная к принятию стратегическая линия. Своеобразный указатель, что должно и не должно, полезно или вредно, какие оценки и высказывания в периоды политической нестабильности допустимы, а какие запрещены.

Как быть в условиях поляризации общества: принять негласно ту или иную сторону, или пусть каждый священник действует по совести?

Проблема в том, что всякое прямо или косвенно высказанное главой прихода мнение, хотим мы этого или нет, воспринимается паствой как стратегический и метафизический выбор Церкви, что только усиливает раскол в обществе.

Ведь для одних мирян примирительное отношение к ЕС – это чуть ли не предательство Заповедей, неявное признание антихристианского образа жизни, закрепленного в Евросоюзе законодательно – однополых браков и прочего. Для других неприятие ЕС – происки «москальской поповщины».

— Сложный вопрос… По факту у нас в церковном управлении ещё существует феодальная раздробленность на уровне епархий. Каждый епископ может иметь свою точку зрения насчет того, как должна жить епархия, на какие проблемы и как следует реагировать.

Если со стороны духовенства случаются попытки высказывать иное мнение, то они со временем меняют место дислокации, либо замолкают, принимая установки начальства как должное, ограничиваясь повседневными делами в своих приходах.

Мне кажется, уникальность Украинской Православной Церкви в том, что она за 23 года всё-таки сумела стать Церковью всей Украины. В храм приходят не потому, что здесь рассуждают о политических вопросах, а потому что здесь реализуется каноническое единство со всем Вселенским Православием. То, что это единство видимым образом реализуется через Московский Патриархат, - исторический, неотменимый факт.

Мы можем приехать в Иерусалим, Сербию, Константинополь, Румынию, Финляндию и там молиться с единоверцами, чего не скажешь о греко-католиках и о так называемым "Киевском патриархате".

Может ли служить вселенскому единству манифестируемая в униатских проповедях идея этнофилитизма – «прежде всего ты - украинец, а только потом - христианин»? Служат ли идее христианской любви недавно звучавшие призывы вооруженной борьбе с режимом?

С такой религиозно-политической деятельностью немало несогласных и на западе страны. Люди приходят в храмы УПЦ, ожидая от наших священников не менее жестких высказываний. Дескать, позволяют же себе униаты и "филаретовцы" такие высказывания и в храмах, и на Майдане, а вы почему молчите?

Да потому, что Церковь - не политическая организация, образцом для верующих является земная жизнь Иисуса Христа. Его, как вы помните, пытались перетянуть на свою сторону различные религиозно-политические силы тогдашней Палестины.

На протяжении земной истории то же самое пытаются сделать с Церковью – заставить служить тем или иным земным силам. Однако миссия Церкви иная – спасение душ, а не обустройство временной жизни. И для тех, кто ещё пленен мирским, такая позиция кажется нерешительностью, отказом от борьбы, игнорированием ожиданий паствы, чуть ли не беспринципностью. Но и попытки следовать сиюминутным ожиданиям паствы - не приносят пользы.

Я поделюсь личным опытом. В 2004-м году я должен был воодушевить людей на митинг. И вот я вышел к людям, смотрю им в глаза и понимаю, что должен разжечь в них те чувства, с которыми Церковь призывает бороться. Заставить не в тихости сердечной молиться, а кричать какие-то лозунги, которые большинству паствы и мне тогда казались правильными… Это был мне хороший урок…

У Церкви огромный опыт, запечатленный в её истории, и всякий раз, когда священник оказывается в ситуации, подобной той, о которой я рассказал, он может вспомнить и жития святых, и жизнь отца Георгия Гапона, чьё имя стало нарицательным. Последний делал то, что на тот момент казалось ему правильным, но мы-то знаем, чем это обернулось впоследствии.

Наши попытки адаптироваться к этому миру всегда работали всегда против христианства.Достаточно вспомнить опыт западной Церкви - инквизицию, цезарепапизм. Предельно выразительно эта проблема показана в «Великом инквизиторе» Достоевского. 

Христианство парадоксально, и в своей высшей форме не приемлет тех методов государственной жизни, которые на самом деле возникли только из-за отступления человека от Бога. Христиане на самом деле терпят государство – любое, а государство терпит нас. Хотя при этом мы - самые благонадежные граждане, поскольку не призывали и не призываем к изменению силой даже тех государственных форм, при которых исполнение гражданами Заповедей явно проблематично. 

— То есть, единой стратегии в отношении политических потрясений в жизни общества не может быть по определению? 

— У нас есть спикеры, через которых транслируется позиция священноначалия по актуальным для граждан вопросам, в том числе и в области политики. Они придерживаются срединной, «золотой» позиции в оценочных суждениях о сиюминутных политических процессах. В отличие от протестантов, к примеру, которые обо всём говорят с такой уверенностью в своей правоте, словно каждый из них как минимум пророк Исайя. Наши священники памятуют, что могут ошибаться, и стараются не подменять соборное мнение Церкви своим личным мнением.

Уместно в данном случае вспомнить о проблеме отношения к ИНН. Некоторые прихожане отказываются от индентификационных номеров, у меня на этот счет другая точка зрения, но я благословляю тех, кто ИНН не приемлет и отстаивает свои права в суде, поскольку законодательство позволяет использовать как альтернативу паспорт.

УПЦ — в Украине после Майдана

— Православная Церковь, как признают сами православные, как структура контроля (в хорошем смысле) общества всё менее значима. Как повысить социальное значение Церкви в современных условиях?

— Я священник не того уровня, чтобы рассуждать на эту тему. Моя личная точка зрения такова: нам были даны после краха СССР возможности, которые во всей полноте не использованы, за что Господь нас и вразумляет. Мир необратимо качественно изменился, а мы, увы, часто выстраиваем отношения с паствой, как в царские времена или недавнем прошлом, когда власть оказывала нам всяческую поддержку.

Сейчас главное – создать мобильные структуры для взаимодействия с внецерковной средой и чуткого реагирования на нужды людей разной степени воцерковленности. Это те самые структуры, которые некогда возникли именно в лоне Православной Церкви, а затем были позаимствованы теми же протестантами. Речь о благотворительности, миссионерской деятельности, реакции на социальные вызовы – росте абортов, бедности, беспризорности.

Так сложилось, что нашему священноначалию легче решать проблемы иерархически, по вертикали, а горизонтальные связи – с народом – крайне слабы, необходимо их восстанавливать, укреплять на уровне приходов. 

— Майдан начинался с сектантов – баптисты, сайентологи и прочие железно дисциплинированные граждане стали ядром, вокруг которого структурировались все остальные – от "филаретовцев" и униатов до евроромантиков и откровенных нацистов. Они победили. Наивно, зная их не раз продемонстрированное отношение в «москальскому патриархату»,полагать, что они оставят нас в покое.

«Творча еліта» Киева уже требует передать святыни украинского народа – Киево-Печерскую и Почаевскую Лавры – «их законным владельцам». На востоке страны прессингуют священников УПЦ, пример тому – священник Олег Трофимов из Северодонецкой епархии.

Да, официально пресс-служба епархии опровергла приведенные Трофимовым в интервью «КП» факты, но мы знаем: давление на священников МП нарастает, и если многие из них пока предпочитают молчать, это не отменяет проблемы.

Многие опасаются возвращения 90-х, когда захваты храмов были нормой. Как этому противостоять?

— Я уже говорил, общество страшно политизировано, любая информация перетолковывается до неузнаваемости, относиться к ней нужно с величайшей осторожностью. Когда всё это начиналось, один священник сказал мне: «Отец Георгий, вам в донецких степях хорошо, потому не делайте, пожалуйста, никаких резких высказываний, подумайте о тех отцах, которые несут своё послушание на Западной Украине».

За время с начала событий на Майдане наша Церковь многих удивила. От нас ожидали: вот, начнутся пророссийские митинги на юго-востоке, и все православные иерархи «в дружном сепаратистском порыве», под хоругвями, с хлебом и солью двинутся встречать русских…

Такой штамп многим вбили в голову. С понятной целью - манипулировать общественным мнением. Кому-то очень хочется транслировать с юго-востока такую телекартинку, которую можно использовать как сигнал погромам и изгнанию с Западной Украины «оккупантов» - Московский Патриархат. Не получается, не даёт наша Церковь поводов обвинить её в «сепаратизме», иное у нас толкование сиюминутных событий.

Я служу в храме во имя Игнатия Мариупольского. Святой Игнатий – грек по земному происхождению. Греческий народ пережил столетия турецкой оккупации, но сохранил святоотеческую веру и благодаря ей добился независимости. Ничто не может отлучить человека от Христа, если сам человек не отречется. 

Мы пережили страшные 90-е, когда было всякое, даже такое, цитирую: «Братья и сестры, власть поменялась, мы были православные, теперь мы - греко-католики…» Если кто-то готов ради привычного храма и удобной рядом парковки поменять свою каноническую принадлежность, то грош цена такому «священнику».

Но не следует забывать, что были и другие священники. Как они противостояли давлению? А вот так: отобрали храм – построили рядом новый. Не потому, что «бабла немеряно», а потому, что они - настоящие пастыри, и прихожане верили им. Отобрали второй храм – и что, впали в уныние, опустили руки? Нет! Рядом построили третий.

Вспомним пример тех же греков, которые вопреки всему из поколения в поколение хранили свою веру, защищали Церковь, открывали тайные школы, берегли святоотеческую традицию и избавились от страшного ига. Так всегда было в истории: одни огнём и мечом, другие – любовью и верой.

Если будет наказание Божие за наши грехи, значит – будем это принимать с покаянием. А в крайней ситуации, при явном и вопиющем нарушении прав прихожан, священник может организовать мирную акцию гражданского неповиновения.

Сейчас в церковной среде идёт колоссальная мыслительная работа. У Церкви – многовековой опыт выживания и развития во враждебном окружении. Мы найдём адекватные ответы на все вызовы времени, потому что основание Святой Церкви – вневременная, неотменимая, вечная истина Христа-Спасителя.